Африка через два года – будет и интересно, и выгодно

Депутаты, которые не понимают, почему вы собираетесь отправить пять миллионов человек в ад, и другие особенности африканских рынков и их регулирования.

В последнее время Африка привлекает повышенное внимание со стороны букмекерских и гемблинговых компаний. Дискуссионная панель, которую я недавно модерировал на саммите SBC, посвящённом игорному бизнесу на африканском континенте, по количеству участников в несколько раз превышала аналогичные мероприятия в СНГ. Обычно онлайн-трансляцию подобных дискуссий смотрит порядка 30-40 человек, и почти всех я знаю, а тут 80!

По моему мнению, существует несколько причин такого интереса к данной теме. Далее я постараюсь раскрыть их немного подробнее. 

Первая и самая банальная – в Африке объёмы рынка могут быть просто гигантскими за счёт большого количества жителей и существенно иной обстановки с точки зрения регулирования. Европейские рынки уже достигли стадии зрелости – если что-то в законодательстве и меняется, то это, как правило, касается только определённых аспектов регулирования. Какие-то концептуальные и масштабные изменения законодательства происходят достаточно редко, в то время как на рынках СНГ и Африки сейчас идёт активное движение. 

Вторая причина, делающая возможность ведения игорного бизнеса на Чёрном континенте привлекательной, заключается в том, что существующее регулирование позволяет работать без каких-то трудностей с точки зрения ежедневного оперирования и соответствия действующим требованиям. Процесс получения лицензии, конечно, сложно назвать лёгким в силу очевидных локальных особенностей, но оперировать можно достаточно спокойно. Опять же, как правило, в африканских странах нет требований к продукту, что также существенно облегчает работу в сравнении с более развитыми юрисдикциями.

Например, в Гаутенге (одна из провинций ЮАР) сейчас официально объявлен тендер на проведение анализа законодательства и на обучение сотрудников местной комиссии по регулированию азартных игр тому, как работать по новому закону, который предлагается написать участнику тендера. Здесь необходимо сделать ремарку: иностранные компании по условиям тендера принимать участие в нём не могут. Мы неоднократно связывались с представителями комиссии с предложением своего участия, однако там пока не совсем понимают, как это можно реализовать с учётом того, что у нас нет присутствия в ЮАР (пока что). 

Особенности законодательства

Как человек из СНГ, я по очевидным причинам привык к ситуации, когда самые ранние законы были приняты в 90-х годах. Когда же я начал изучать африканское направление, то узнал, что существует довольно много актов, в том числе профильных игорных, которые либо сами, либо в качестве своих корней имеют документы, например, 50-60-х годов. Это накладывает отпечаток на их содержание: законодательство было создано для наземного бизнеса и, естественно, не предполагало регулирования онлайн-вертикалей. Например, в Кении до сих пор основным актом, регулирующим азартные игры, является закон, принятый в 1966 году. 

При этом обновление устаревшего законодательства происходит с большим трудом. К примеру, в ЮАР в 2008 году был разработан и принят законопроект, которым предполагалось внедрить полноценное регулирование онлайн-вертикалей. Несмотря на то что этот законопроект прошёл все стадии законодательного процесса, он до сих пор, спустя 12 лет, так и не вступил в силу, так как президент ЮАР не выполнил процедуру официального согласования данного законопроекта (assent). 

Несмотря на устаревшее законодательство, на сегодняшний день во многих африканских странах существуют легальные онлайн-операторы, которые признаются регуляторами. Они осуществляют оперирование на основании юридической фикции, которая выражается в том, что в соответствующем законодательстве есть определение «игорного заведения» как некоего «места, где осуществляются азартные игры». И это описание можно широко трактовать, как будто бы Интернет тоже имеется в виду.

В дополнение ко всем трудностям, связанным с несовершенным законодательством, на себя обращает внимание также активность местных регуляторов, которая создает дополнительные риски для компаний, заинтересованных в экспансии в Африку. 

Давайте в качестве примера рассмотрим Уганду. В игорном законодательстве этой страны нет регулирования онлайна, но на сайте местного регулятора выложен редактируемый документ в формате doc под названием «Требования к получению онлайн-лицензий». То есть регулятор, в принципе, в курсе про существование онлайн-гемблинга и устанавливает соответствующие правила. При этом статус данного документа, с точки зрения его юридической силы, абсолютно неочевиден, так как у него даже нет названия (то есть это не «приказ» или «распоряжение»). Местные юристы также подтвердили, что этот документ не создает никаких правовых последствий.

Таким образом, получается, что любая компания, заинтересованная в выходе на рынок Уганды, оказывается перед выбором: или исходить из того, что эти требования необязательны к исполнению, и не выполнять их, тем самым сразу создавая напряжённые отношения с регулятором, или подчиниться и представить соответствующие документы и информацию в дополнение к документам, предусмотренным законодательством.

Наконец, в качестве иллюстрации отношения к игорному бизнесу в Африке в целом можно привести пример из Кении. Недавно мне на глаза попалась выдержка из заседания парламента этой страны по поводу модификации законодательства в отношении онлайн-вертикалей: в зале выступали депутаты и высказывали аргументы за и против легализации онлайна. 

Один из депутатов в своём выступлении подробно раскрывал ключевые аспекты такого процесса: увеличение налоговых поступлений государства, внедрение механизмов, направленных на защиту игроков (механизмы «ответственной игры»), и тому подобное. Выступление вызвало волну одобрения в зале заседаний, однако следующий депутат немного снизил градус позитива. Он начал своё выступление с тезиса о том, что «великая Россия запретила игорный бизнес в 1999 году», а продолжил двумя историями, суть которых сводится к тому, что местные игроки кончали жизнь самоубийством из-за проигрыша. После него выступил депутат, который представляет мусульманские регионы Кении, и задал вопрос всем присутствующим, хотят ли они «отправить пять миллионов человек в ад» тем, что легализуют азартные игры в Интернете. 

Тем не менее есть и положительные моменты: африканские регуляторы понимают, что проблема есть, и это хорошо. Выше уже упоминался тендер в Гаутенге, кроме того, некоторые регуляторы размещают на своём сайте официальные сообщения о том, что запускается процесс анализа действующего законодательства на предмет его соответствия последним практикам, и просят всех желающих направлять предложения и комментарии на специализированный почтовый ящик. К сожалению, подобный подход со стороны регулятора сложно представить, например, в России или других странах постсоветского пространства.

Цена вопроса

Несмотря на сложности, нюансы и подводные камни в законодательстве и процессе регулирования игорного бизнеса в странах Африки, можно выделить один существенный положительный момент – крайне низкую стоимость лицензий и сопутствующих услуг.

Например, во время анализа требований к соискателям лицензий в Нигерии мне было сложно поверить в то, что ни акт, ни их цены не менялись с 2010 года. За этот временной отрезок произошло колоссальное количество событий: рост/падение показателей ВВП, колебание экономической ситуации, изменение политического ландшафта и прочее, а цена на лицензию какой была, такой и осталась. Мы даже перепроверили с местными юристами и регулятором, и они нам подтвердили, что цена действительно не менялась. 

Разберём на примере лицензии на букмекерство в Кении за пределами спортивного объекта (всего видов букмекерских лицензий в Кении три: на спортивном объекте, за его пределами и комбинированная лицензия, которая позволяет оперировать и там и там). Пошлина за подачу (Application fee) – 100 евро. Стоимость самой лицензии – 2000 евро. Так называемая Investigation fee (стоимость, которую регулятор берёт за подтверждение того, что директор компании соответствует всем требованиям): для локального директора 400 евро, для иностранного – 4000 евро. И ежегодный лицензионный платёж (annual license fee) – 400 евро. Есть ещё security deposit, который составляет не более 300 евро. 

Более того, налоги составляют 15% месячного GGR оператора по всем вертикалям, а выигрыши игроков облагаются налогом по ставке 20%. В целом это достаточно показательный пример, хотя в других странах может быть дороже – в Уганде та же Application fee для открытия букмекерского бизнеса равняется уже 5000 евро.

Так заходить в Африку или нет?

Подводя некий итог, я соглашусь с мнением, которое прозвучало на саммите: самая большая ошибка, которую можно совершить при решении о выходе в Африку, – это относиться к ней как к единому региону.

Мой опыт подсказывает, что при прочих равных как раз СНГ ближе к единому региону, так как маркетинг и продукт в юрисдикциях СНГ могут быть похожи. В конце концов, люди все вышли из одной истории, из Советского Союза. 

Понятно, что есть такие игроки, как Parimatch, 1xBet и другие, которые выходят во много стран сразу, но опять же эти компании мирового уровня. Если речь идёт о менее крупных БК, то, на мой взгляд, им следует очень тщательно подходить к анализу и выбору точки входа в Африку, так как у каждой страны есть своя специфика, и там требуется свой подход. 

Прямо сейчас я бы не рекомендовал двигаться в Африку, но за этими рынками нужно, скажем так, активно наблюдать. При условии модификации и доработки законодательства, а также дальнейшего развития технологий, мне кажется, в следующие 2-3 года африканский регион будет одним из ключевых для любого крупного гемблинг-оператора.